Сновидения из прошлого, что лечат душу

Сегодня я целый день хожу под впечатлением, полученным после сна. Казалось бы, обычный сон, и присниться может всякое, в том числе, нереальное и несбыточное. Но для меня это новая попытка вернуться в прошлое и всё исправить. Будто вся предыдущая жизнь была черновиком, и вот, наконец, нашлась возможность аккуратно, без ошибок написать чистовой вариант...

Знаю, что это невозможно, что так не бывает. Но у меня это уже не в первый раз. Поэтому попробую объясниться. Точнее, просто рассказать о своём сне, поделиться своими ощущениями. Ощущениями из прошлой жизни, которые я получила возможность испытать вновь...

Это так волнующе! И по-детски наивно и чисто, когда веришь всему: прочитанным сказкам, закопанным под стекляшками секретикам, тайным мечтам, сказанным под выпущенную божью коровку (незабываемое правило отпускать и произносить: "Божья коровка! Полети на небко, там твои детки кушают конфетки. Всем по одной, а тебе - ни одной")...

Привычка выглядывать из-за шторок, наблюдая за луной, осталась у меня с той поры, когда я жила с бабушкой. Она замечала, каким будет новый день, а я - каким будет мой сон, что мне приснится. Уже тогда, в детстве, я знала, что все важные проблемы могут разрешиться, если на небе виден чётко полумесяц. Удивительно, но после таких снов у меня были самые лёгкие и удачные дни. Даже перед экзаменами я по привычке подглядывала, какая же там луна в маняще-синей небесной необъятности...

Сегодня ночью была именно такая луна, серповидная. И на тёмном небе были видны мягкие и пушистые голубые облака. Не на них ли я перенеслась в своё детство? В те самые первые школьные годы? Как знать...

С самого первого сентября в первом классе меня посадили за одну парту с мальчиком Димой. Мы были повыше многих одноклассников, поэтому за нами на все три года закрепилась последняя парта на первом ряду, рядом с окнами. Так и проучились в одном и том же классе, за одной и той же партой. Мы сразу познакомились (пришли из разных садиков, и до этого друг друга не знали). Договорились не ссориться и всегда заступаться друг за друга. И у него, и у меня были старшие братья, поэтому мы знали, что такое "заступаться".

Более того, как-то сразу получилось так, что мы не стали "фамильничать", как другие ребята. А обращались друг к другу по имени. Такого, чтоб Дима носил мой портфель - не было. Когда мы шли из школы, то каждый нёс свой портфель. Такой, с ручками. Ранцев тогда не было. Но и дополнительных пакетов - тоже. Поэтому мы шли просто рядом. Нам было хорошо вместе. И интересно. Едва ли кто-то из наших ровесников читал больше, чем мы! Поэтому нам было, о чём поговорить. Мы даже менялись книжками, успевая прочесть за две недели...

Хорошо помню зимние каникулы. Мы договаривались встретиться "на горке". Приходили, катались на санках, валялись в снегу. Уходили обледеневшие, но счастливые!

А вот летом мы не виделись. Дима со старшим братом и родителями уезжали в Ленинград. Туда и переехали, как только мы окончили начальную школу. Помню, Дима сказал об этом заранее, до Последнего звонка. Мы тогда пришли нарядные, в белых фартуках. Нас, отличников, фотографировали на Доску почёта. Дима фотографироваться не стал. Тогда и объяснил, что уезжает и будет учиться в другой школе. Я только спросила: "Надолго?" Он ответил: "Навсегда!"

Так и получилось. Больше мы не виделись. Несмотря на то, что он мне дал честное слово, что напишет письмо с новым адресом (мой адрес он, конечно, знал: был у нас в гостях и не раз), но ни одного письма я не дождалась. Тогда выписывали много газет и журналов. Постоянно в почтовом ящике была целая куча корреспонденции. Я всё лето тщательно просматривала и искала Димино письмо. Но его не было. Потом всё меньше надеялась, что напишет. Но тайно ждала. Это правда.

В четвёртом классе ко мне за парту посадили другого мальчика. Тогда рассаживали так: с хорошистом - троечника, чтоб подтянулся. Я была отличницей, и мне "повезло", ко мне посадили мальчика, который по всем предметам ухитрялся получать "двойки". Не получалось у него ни читать, ни пересказывать, ни писать. Молчу уж про таблицу умножения. Я пыталась что-то объяснять ему, но он только глупенько улыбался. И всё!

Как я тогда часто вспоминала Диму! Как мне не хватало его...

Но, как говорится, время лечит. Шли годы. Выросли мы, и появились совсем другие интересы. Даже на встречах выпускников никто не мог ответить, где Дима, что с ним. Даже по соцсетям его не нашли. Казалось бы, я давно успокоилась. Своя взрослая жизнь. Свои ежедневные планы. Бывало, за день уставала так, что едва до подушки, и...

Только этим поздним вечером я почему-то глянула из окна, как когда-то в детстве. И, честно признаться, как-то сладко и одновременно тревожно затрепетало сердечко. Что-то должно произойти! Что-то важное! И это что-то должно случиться во сне! Так и получилось. Я увидела во сне нас с Димой. Но не юных созданий первых школьных лет, а выпускников. Красивых, семнадцатилетних (откуда я могла знать, какой Дима был в таком возрасте, но это точно был он). Мы шли с Последнего звонка. Не было ни портфелей, ни цветов. Ничего. Мы шли, держась за руки. Шли на наше место на берегу, где мы с ним когда-то попрощались и даже неумело, по-детски, обнялись...

А сегодня ночью я очень чувственно ощутила, как билось моё сердечко, когда он признавался мне в любви. Сказал, что мы не будем вместе, но у нас всё будет хорошо. Я ему поверила, и стало так спокойно. Потому что он сказал, что мы оба всегда будем помнить друг о друге. У меня на белом фартуке был вверху кармашек, где сбоку можно было вставить ручку с карандашом, а в серединку положить платочек. Так вот, я ему подарила ручку на память, а он мне - маленький трёхкопеечный блокнотик. Пообещали друг другу хранить вечно-вечно. Мы обнялись, но уже по-взрослому, поцеловались и расстались. Пошли каждый своей дорогой...

С таким ощущением я и живу сегодня. Видимо, душе все эти годы не хватало этой недосказанности, этого прощания "по-взрослому". И подарка, но уже иначе преподнесённого. Я и правда хранила долго-долго тот маленький блокнотик с китёнком. Хранил ли он мою ту синюю ручку, обычную, за 35 копеек, не знаю. Но ощущение покоя пришло. Даже, я бы сказала, успокоения. Стало легче, как будто кто-то невидимый меня простил за эти многолетние воспоминания.